КонсультантПлюсКоми

← Вернуться к списку обзоров Документов недели

"Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за четвертый квартал 2011 года" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 14.03.2012)

1. Возможность рассмотрения споров о защите прав потребителей в третейском суде
2. Согласие поручителя на изменение обеспечиваемого обязательства
3. Государственная регистрация договора залога транспортного средства
4. Пожизненное содержание с иждивением
5. Отмена усыновления
6. Выплата сумм возмещения вреда здоровью, повлекшего стойкую утрату трудоспособности
7. Правовое значение ликвидации филиала работодателя для трудовых отношений
8. Прекращение трудового договора с работником в связи с наличием противопоказаний по состоянию здоровья
9. Признание и исполнение решений иностранных судов
10. Признаки нормативного правового акта
11. Особо охраняемая природная территория
12. Оспаривание нормативного правового акта об утверждении результатов государственной кадастровой оценки земель
13. Привлечение лица к административной ответственности за действия, нарушающие тишину и покой граждан
14. Конфискация имущества, являющегося орудием совершения либо предметом административного правонарушения
15. Самовольная перестройка и (или) перепланировка жилых помещений
16. Ликвидация общественных организаций и запрещение их деятельности

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за четвертый квартал 2011 года, утвержденный Президиумом ВС РФ 14.03.2012 (далее — Обзор), касается судебной практики по уголовным и гражданским делам (в том числе рассмотренным военной коллегией), а также практики Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ).

Судебная практика по гражданским делам, приведенная в указанном Обзоре, затрагивает, в частности, трудовые правоотношения, обеспечение обязательств, защиту прав потребителей и процессуальные вопросы.

Правовые позиции Верховного Суда РФ по уголовным делам, судебная практика военной коллегии, а также ЕСПЧ в данном обзоре не рассматриваются.

Верховный Суд РФ разъяснил, что споры, связанные с защитой прав потребителей, могут рассматриваться в третейском суде, и дополнительно указал, что если третейская оговорка была включена в договор присоединения, то согласие потребителя на рассмотрение его спора в третейском суде должно быть явно выражено после появления оснований для предъявления иска.

В п. 1 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") разъясняется, что никакие положения действующего законодательства не запрещают рассматривать дела, связанные с защитой прав потребителя, в третейском суде.

В приведенном в Обзоре примере отмечалось, что отношения, возникающие в связи с публичным договором на оказание услуг водоснабжения и водоотведения, не имеют административно-правового (публичного) характера. Вследствие этого суды не вправе не признавать возможность рассмотрения споров, вытекающих из такого договора, в третейском суде.

Верховный Суд РФ подчеркнул, что граждане вправе защищать свои права и интересы любыми не запрещенными в законе способами (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ). Исходя из положений Федерального закона от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" и п. 1 ст. 11 ГК РФ, в третейском суде могут рассматриваться любые споры, вытекающие из гражданских правоотношений. Исключения из этого правила должны быть прямо предусмотрены в законе.

Запрет на рассмотрение в третейских судах споров, связанных с защитой прав потребителей, в законодательстве не установлен. В связи с этим в Обзоре делается вывод, что в договоре с потребителем может содержаться указание на возможность такого рассмотрения — в качестве дополнительной гарантии защиты прав экономически слабой стороны. Следует отметить, что ранее эта позиция имела некоторую поддержку в практике судов общей юрисдикции (см., к примеру, Определение Санкт-Петербургского городского суда от 25.10.2011 N 33-15990/2011).

Относительно того факта, что договор на оказание услуг водоснабжения и водоотведения заключается в виде договора присоединения, Верховный Суд РФ указал на то, что в этом случае необходимо заключение третейского соглашения после возникновения оснований для предъявления иска. Тем самым потребитель сможет выразить свое согласие на рассмотрение спора именно в таком порядке. При заключении же договора присоединения направленность воли потребителя неочевидна, потому что данный потребитель не может влиять на содержание его условий, поскольку имеет только две возможности: либо принять все условия контрагента, либо отказаться от договора.

Однако из материалов дела следует, что включение в условия договора присоединения третейской оговорки также будет иметь правовое значение, если потребитель впоследствии признает действительность этого условия и будет настаивать на рассмотрении спора именно в третейском суде.

Выводы Верховного Суда РФ основаны на материалах Определения N 19-В11-24.

Следует обратить внимание: в практике судов общей юрисдикции существовала и противоположная позиция, согласно которой включение в текст договора третейской оговорки ущемляет интересы потребителя (п. 2 разд. 2 Справки Кемеровского областного суда от 22.02.2012 N 01-07/26-172 "Справка о причинах отмены в порядке надзора в 2011 году судебных постановлений мировых судей и апелляционных определений районных (городских) судов Кемеровской области", Определение Московского городского суда от 22.09.2011 по делу N 33-30287, Постановления президиума Санкт-Петербургского городского суда от 18.05.2011 N 44г-37/11, президиума Приморского краевого суда от 06.11.2009 N 44г-154). Чаще всего суды обращали внимание на то, что в таком порядке разрешения спора потребители должны уплачивать судебные расходы, тогда как при разбирательстве в государственных судах они освобождены от этой обязанности.

Нельзя не упомянуть, что выводы Верховного Суда РФ, изложенные в п. 1 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам"), соответствуют правовой позиции, изложенной в Постановлении Конституционного Суда РФ от 26.05.2011 N 10-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 1 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", статьи 28 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации".

В названном Постановлении Конституционный Суд РФ отметил, что третейское судебное разбирательство не является собственно судебной формой защиты права и порождает только те правовые последствия, которые прямо установлены в законодательстве о третейских судах (п. 3.2 мотивировочной части данного Постановления). Третейское решение принимается от имени третейского суда и исполняется сторонами добровольно в отличие от судебного решения (постановления или иного акта), которое принимается именем Российской Федерации и исполняется принудительно.

Конституционный Суд РФ указал в п. 3 мотивировочной части названного Постановления, что в третейский суд согласно ч. 2 ст. 1 Федерального закона от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" может передаваться любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом.

В п. 2 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") разъясняется, что согласие поручителя на изменение основного обязательства, если это может повлечь увеличение размера его ответственности, должно быть получено в письменной форме.

В примере, приведенном в данном пункте Обзора, поручитель выдал обеспечение в отношении должника по кредитному договору, по условиям которого кредитор вправе в одностороннем порядке увеличить процентную ставку в ряде случаев. К таким случаям, в частности, относится изменение экономической ситуации в стране, изменение валютного и финансового законодательства, изменение конъюнктуры на банковском рынке и т.д.

В рассматриваемом примере кредитор воспользовался такой возможностью, направив соответствующее уведомление в адрес должника и поручителя, которые не направили банку свои возражения по поводу изменения договора. Однако указанное обстоятельство одностороннего изменения условий обеспечиваемого обязательства было впоследствии положено поручителем в обоснование своих доводов о прекращении обеспечительного обязательства.

Вопрос возник ввиду того, что в п. 1 ст. 367 ГК РФ предусмотрено прекращение поручительства в том числе в случае такого изменения этого обязательства, которое влечет увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без согласия последнего.

Верховный Суд РФ в деле, рассматриваемом в данном пункте Обзора, указал, что само по себе молчание поручителя после получения уведомления кредитора об увеличении процентной ставки по обеспечиваемому этим поручителем кредитному обязательству не свидетельствует о согласии с таким изменением обеспечиваемого обязательства. При этом не имеет правового значения тот факт, что возможность одностороннего изменения процентной ставки была предусмотрена в кредитном договоре, за исполнение обязательства по которому было дано поручительство.

Воля поручителя в случае изменения обеспечиваемого обязательства должна быть выражена "прямо, недвусмысленно и таким способом, который исключал бы сомнения относительно намерения поручителя отвечать за должника в связи с изменением обеспеченного обязательства".

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 77-В11-10.

Ранее аналогичной позиции придерживался также и Президиум ВАС РФ (п. 6 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 20.01.1998 N 28 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о поручительстве"), признававший договор поручительства прекратившимся в случае увеличения обязанностей по основному обязательству без получения необходимого согласия со стороны поручителя, даже если возможность такого изменения договора по обеспечиваемому обязательству была прямо предусмотрена в нем.

Однако можно предположить, что практика арбитражных судов по этому вопросу изменится в ближайшее время, поскольку в п. 16 проекта Постановления Пленума ВАС РФ "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством" (размещен на сайте http://arbitr.ru/_upimg/E6D6889260293797FBB86664C2987568_plenum_poruchit.pdf) указывается, что увеличение основного обязательства само по себе не ухудшает положение поручителя и не прекращает поручительство, поскольку в такой ситуации поручитель будет отвечать перед кредитором на прежних условиях.

Аналогичная позиция уже высказывалась Высшим Арбитражным Судом РФ в отношении залога (п. 13 Постановления Пленума ВАС РФ от 17.02.2011 N 10 "О некоторых вопросах применения законодательства о залоге").

Верховный Суд РФ в п. 3 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") разъяснил, что отсутствие государственной регистрации договора залога транспортного средства в органах ГИБДД МВД России не свидетельствует о незаключенности такого договора.

В Обзоре поясняется, что государственная регистрация в соответствии с п. 3 ст. 339 ГК РФ обязательна лишь для договоров залога недвижимости (ипотеки). Транспортные средства не относятся к объектам недвижимости, поэтому отсутствие государственной регистрации договоров залога этого имущества никак не связано с установлением факта того, заключен такой договор или нет.

Учет и (или) регистрация договоров залога в отношении движимого имущества может предусматриваться различными законами (п. 5 ст. 339 ГК РФ), но это никак не связано с вопросом о заключенности таких договоров. В то же время в п. 2 ст. 40 Закона РФ от 29.05.1992 N 2872-1 "О залоге" предусматривается обязательная регистрация залогов транспортных средств в реестрах, которые ведут государственные организации, осуществляющие регистрацию гражданских транспортных средств.

Однако никакие подзаконные нормативные акты, регулирующие деятельность ГИБДД МВД России, не устанавливают обязанность по государственной регистрации договоров залога транспортных средств (в том числе Положение о Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации, утвержденное Указом Президента РФ от 15.06.1998 N 711).

Таким образом, в российском законодательстве установлена только регистрация транспортных средств, норм о регистрации залогов транспортных средств в нем не содержится. Подобная регистрация осуществлялась органами автоинспекции с 1996 по 1998 гг., но в настоящее время в действующих нормативных актах она не предусматривается.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 16-В10-21.

Аналогичные выводы встречаются в судебной практике. В них указывается, что государственная регистрация договоров залога транспортных средств в органах ГИБДД МВД России не требуется (Определения Московского городского суда от 06.07.2011 по делу N 33-20954, от 17.03.2011 по делу N 33-5618, Санкт-Петербургского городского суда от 15.03.2011 N 33-3431/2011).

В Обзоре установлено, что отсутствие передаточного акта на объект недвижимости на момент государственной регистрации договора пожизненного содержания с иждивением не влечет ничтожности такого договора.

Верховный Суд РФ в п. 4 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") указал, что передаточный акт на объект недвижимости не является составной частью договора пожизненного содержания с иждивением. Соответственно, отсутствие передаточного акта в таком договоре не препятствует его регистрации, поскольку на основе только этого обстоятельства договор нельзя признать ничтожным.

Согласно положениям Гражданского кодекса РФ договор, предусматривающий отчуждение недвижимого имущества под выплату ренты, подлежит государственной регистрации (ст. 584 ГК РФ).

Верховный Суд РФ разъяснил, что отсутствие передаточного акта на передачу объекта недвижимости не свидетельствует о незаключенности или ничтожности договора пожизненного содержания с иждивением, поскольку это условие не отнесено законом к разряду существенных. В Обзоре разъясняется, что представление передаточного акта является обязательным в случае передачи объекта недвижимости, а не в случае заключения такого договора.

Аналогичный вывод можно встретить в Определении Московского городского суда от 05.08.2010 по делу N 33-23403.

Также в п. 4 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") разъяснено, что сделка, не одобренная одним из супругов, может быть признана недействительной только по требованию этого супруга.

В рассматриваемом Верховным Судом РФ примере один из супругов своевременно не оформил нотариально свое согласие на передачу объекта недвижимости. Данное обстоятельство не свидетельствует о том, что такая передача объекта недвижимости не соответствует требованиям закона и должна быть признана недействительной (ничтожной).

В Обзоре подчеркивается, что в п. 3 ст. 35 СК РФ имеется ясное указание о том, что сделка, требующая нотариального удостоверения, является оспоримой, если второй супруг ее не одобрил в нотариальном порядке. Он вправе требовать признания ее недействительной в судебном порядке в течение года со дня, когда он узнал или должен был узнать о совершении данной сделки.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 18-В10-107.

В судебной практике встречается вывод, согласно которому супруг не должен доказывать тот факт, что контрагент по сделке, совершенной без его нотариального согласия, знал или должен был знать об отсутствии такого согласия (п. 11 раздела "Вопросы, возникающие в судебной практике при рассмотрении споров, вытекающих из гражданских правоотношений" Справки Кемеровского областного суда от 20.02.2012 N 01-07/26-166 "Справка о практике рассмотрения судами Кемеровской области гражданских дел в 2011 году по кассационным и надзорным данным", Определение ВС РФ от 06.12.2011 N 67-В11-5).

Однако по этому вопросу в судебной практике высказывалась и иная точка зрения, выражающаяся в том, что супруг должен доказывать осведомленность контрагента об отсутствии необходимого согласия (Определение Санкт-Петербургского городского суда от 08.02.2012 N 33-1777).

Усыновление может быть отменено по иску заинтересованной стороны, если это отвечает интересам ребенка.

В п. 5 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") указывается, что виновное поведение усыновителей в отношении усыновленного ребенка не является единственным основанием для отмены усыновления. Верховный Суд РФ обратил внимание судов общей юрисдикции на следующее: в ст. 141 СК РФ устанавливается, что усыновление может быть отменено в случае, если усыновители уклоняются от выполнения возложенных на них обязанностей родителей, а также по другим основаниям исходя из интересов ребенка.

При этом в п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 20.04.2006 N 8 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей" разъясняется, что суд, исходя из п. 2 ст. 141 СК РФ, вправе отменить усыновление ребенка и при отсутствии виновного поведения усыновителя, если по обстоятельствам, как зависящим, так и не зависящим от усыновителя, не сложились отношения, необходимые для нормального развития и воспитания ребенка. Отсутствие взаимопонимания между усыновленным и усыновителями также относится к подобным обстоятельствам.

В рассматриваемом в Обзоре примере родители поместили усыновленного ребенка в реабилитационный центр для несовершеннолетних, так как между ними сохранялись конфликтные отношения. Помимо этого, в Обзоре обращается внимание на то, что усыновители сознательно раскрыли ребенку тайну усыновления.

В данной ситуации суд должен изучить сложившуюся ситуацию для выяснения того, соответствует ли сохранение усыновления интересам ребенка. Указанные обстоятельства, безусловно, должны были оцениваться судами при решении вопроса об отмене усыновления.

Также Верховный Суд РФ в этом пункте Обзора отметил, что суды в первую очередь должны оценивать ситуацию с точки зрения интересов ребенка, что соответствует положениям Конвенции о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989).

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 37-В11-5.

Отказ в выплате сумм возмещения вреда здоровью, повлекшего стойку утрату трудоспособности, не может обосновываться тем, что обязанное лицо (работодатель), по чьей вине получатель денежных средств утратил трудоспособность, признано банкротом.

В такой ситуации, как разъяснил Верховный Суд РФ в п. 6 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам"), с согласия гражданина право требования нетрудоспособного лица переходит к государству в порядке, предусмотренном в ст. 135 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". В этом случае обязательства должника перед гражданином по выплате капитализированных повременных платежей переходят к Российской Федерации и исполняются в соответствии с федеральным законом в порядке, определенном Правительством РФ.

Ошибочное отсутствие требований работника, потерявшего трудоспособность, в реестре требований кредиторов не влияет на обязанность государства выплачивать денежные средства нетрудоспособному работнику в случае банкротства его работодателя. В Обзоре указывается, что соответствующее разъяснение уже давалось в п. 40 Постановления Пленума ВС РФ от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина".

Также в данном пункте Обзора разъясняется, что суд не может установить ограниченный срок для выплаты сумм возмещения вреда здоровью, повлекшего бессрочную утрату трудоспособности. Работодатель, по чьей вине работник потерял трудоспособность, не лишается обязанности выплачивать установленные суммы по окончании такого срока в случае подтверждения инвалидности по результатам переосвидетельствования.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 81-В11-5.

В п. 7 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") разъясняется, что ликвидация филиала юридического лица не свидетельствует о прекращении трудовых правоотношений работника этого филиала с головной организацией.

Верховный Суд РФ разъяснил, что в соответствии с положениями ст. 55 ГК РФ и п. 4 ст. 5 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" филиал не является самостоятельным юридическим лицом, он осуществляет свою деятельность от имени создавшего его общества.

Данное обстоятельство следует учитывать при применении положения Трудового кодекса РФ о том, что в случае прекращения деятельности филиала расторжение трудовых договоров с его работниками производится по правилам, предусмотренным для случаев ликвидации организации (ст. 81 ТК РФ). Эту норму нельзя толковать в том ключе, что трудовые отношения работника с юридическим лицом прекращаются ранее полного исполнения последним своих обязанностей.

В рассматриваемом в Обзоре примере работодатель обосновывал свой отказ в выплате задолженности по заработной плате, а также сумм на возмещение морального вреда тем, что филиал, в котором работал истец, был ликвидирован. Верховный Суд РФ счел аргументы работодателя не заслуживающими поддержки и удовлетворил требования работника, так как по обязательствам ликвидируемого филиала несет ответственность юридическое лицо, создавшее этот филиал.

Также в данном пункте Обзора отмечается, что трудовой договор был заключен работником непосредственно с работодателем, а не с его филиалом.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 5-В11-76.

В п. 9 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") в отношении такой категории работников, как руководители организаций (филиалов, представительств или иных обособленных структурных подразделений), их заместители и главные бухгалтеры, нуждающиеся в соответствии с медицинским заключением во временном или постоянном переводе на другую работу, указывается следующее. При отказе от перевода либо отсутствии у работодателя соответствующей работы трудовые договоры с такими работниками прекращаются не по инициативе работодателя, а по специальному основанию, связанному с объективной невозможностью выполнения возложенных на работника функций (ч. 4 ст. 73 и п. 8 ч. 1 ст. 77 ТК РФ).

В рассмотренной в Обзоре ситуации работник, относящийся к упомянутой категории, был уволен в соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 77 ТК РФ. Работник оспаривал это основание увольнения, ссылаясь на то, что заключение медико-социальной экспертизы (далее — МСЭ) не является медицинским заключением в смысле Трудового кодекса РФ.

Верховный Суд РФ не поддержал позицию работника, указав, что заключение МСЭ является медицинским актом, подтверждающим состояние здоровья работника. Определив, что рабочее место и условия трудовой деятельности не соответствуют медицинским показаниям в отношении данного работника и не могут быть улучшены, Верховный Суд РФ подтвердил, что увольнение работника в такой ситуации по специальному основанию, установленному в п. 8 ч. 1 ст. 77 ТК РФ, является обоснованным и соответствующим нормам трудового законодательства.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 19-В11-19.

Верховный Суд РФ указал, что возражения заинтересованного лица относительно признания в России решения иностранного суда, не требующего принудительного исполнения, подлежат рассмотрению по существу.

В ч. 1 ст. 413 ГПК РФ установлено, что решения иностранных судов, которые не требуют принудительного исполнения, признаются без какого-либо дальнейшего производства, если со стороны заинтересованного лица не поступят возражения относительно этого. Поэтому, как пояснил Верховный Суд РФ в п. 10 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам"), возражения заинтересованного лица относительно исполнения иностранного судебного решения, отвечающего данным признакам, должны быть рассмотрены в российском суде по существу.

Отметим, что в рассматриваемом в указанном пункте Обзора примере российской гражданке было отказано в ее требовании о непризнании иностранного судебного решения в Российской Федерации, так как из материалов дела становится очевидным ее недобросовестное поведение. Российская гражданка обосновывала свои возражения тем, что решение о расторжении брака было признано некомпетентным органом, однако из материалов дела очевидно, что именно она обратилась в этот орган с соответствующей просьбой.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 21-Г05-7.

Также в п. 11 Обзора (раздел "Судебная практика по гражданским делам") разъясняется, что в исполнении заочного решения иностранного суда может быть отказано, если в деле отсутствуют доказательства того, что ответчик был надлежащим образом уведомлен о вызове в судебное заседание.

Верховный Суд РФ сослался на положения Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (заключена в г. Минске 22.01.1993), в которой предусматривается, что в выдаче разрешения на принудительное исполнение может быть отказано, если ответчик не принимал участия в процессе вследствие того, что он не был уведомлен об этом. Аналогичная норма содержится в ч. 1 ст. 412 ГПК РФ.

В примере, рассмотренном в данном пункте Обзора, лицо, возражавшее против выдачи разрешения о принудительном исполнении судебного акта иностранного суда, не было надлежащим образом уведомлено о процессе, рассматривавшемся за рубежом.

Верховный Суд РФ указал, что в такой ситуации решение иностранного суда не может быть принудительно исполнено в России.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 18-Г11-37.

В п. 1 Обзора (раздел "Судебная практика по административным делам") указывается, что правовой акт, затрагивающий интересы неограниченного круга лиц, может быть оспорен как нормативный правовой акт.

Признаки, определяющие нормативный правовой акт, Верховный Суд РФ привел в п. 9 Постановления Пленума от 29.11.2007 N 48 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части", где перечислялись:

• издание акта в установленном порядке управомоченным органом государственной власти, органом местного самоуправления или должностным лицом;
• наличие в нем правовых норм (правил поведения), обязательных для неопределенного круга лиц, рассчитанных на неоднократное применение, направленных на урегулирование общественных отношений либо на изменение или прекращение существующих правоотношений.

В рассматриваемом в этом пункте Обзора примере речь шла о положении, содержащемся в Распоряжении Департамента здравоохранения г. Москвы от 14.04.2006 N 260-р "О внедрении форм документов для правового обеспечения лечебно-диагностического процесса в подведомственных лечебно-профилактических учреждениях". В данном положении предусматривалось, что пациент "уполномочивает врачей выполнить любую процедуру или дополнительное вмешательство, которое может потребоваться в целях лечения, а также в связи с возникновением непредвиденных ситуаций".

Указанная фраза согласно названному Распоряжению должна была включаться в текст формы заявления о согласии с общим планом обследования и лечения. Верховный Суд РФ разъяснил, что такие документы предоставляются для подписания каждому пациенту лечебно-профилактических учреждений Департамента здравоохранения г. Москвы. Соответственно, данное положение распространяется на неограниченное и неопределенное количество лиц. Таким образом, эта норма создает правило поведения для пациентов лечебных учреждений, то есть является нормативным правовым актом.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 5-Г11-156.

В п. 2 Обзора (раздел "Судебная практика по административным делам") указывается, что нормативные акты субъекта РФ не могут противоречить положениям федеральных законов, международных договоров и актов международных организаций, в которых участвует Российская Федерация.

В рассматриваемом в данном пункте Обзора примере описывалась ситуация, сложившаяся вокруг деятельности по сооружению и эксплуатации линейных объектов на особо охраняемой природной территории — памятнике природы республиканского значения.

Паспортом этого памятника природы подобная деятельность допускалась, тогда как положениями Федерального закона от 10.01.2002 N 7-ФЗ "Об охране окружающей среды" и Конвенцией об охране всемирного культурного и природного наследия (принята в г. Париже 16.11.1972 на 17-ой сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО) установлен особый режим охраны таких природных объектов и определено, что государство не вправе допускать осуществление преднамеренных действий, которые могли бы причинить прямо или косвенно ущерб природному наследию.

Верховный Суд РФ разъяснил, что "строительство и размещение линейных объектов, а также рубка зеленых насаждений на лесных участках, предназначенных для строительства, реконструкции и эксплуатации линейных объектов, невозможны без причинения ущерба особо охраняемой природной территории". В связи с этим проведение экологической экспертизы в отношении таких работ не требуется, поскольку экологическая экспертиза регулирует иные правоотношения.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 24-Г11-4.

В п. 3 Обзора (раздел "Судебная практика по административным делам") разъяснено, что нормативный правовой акт, утверждающий результаты государственной кадастровой оценки земель, должен оспариваться в судах общей юрисдикции. Данный вывод повторяет правовую позицию, изложенную в п. 2 (раздел "Судебная практика по гражданским делам") Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2008 года.

Верховный Суд РФ указал, что такой нормативный правовой акт не касается вопросов оценочной деятельности (которые согласно ст. 29 АПК РФ относятся к подведомственности арбитражных судов), поскольку вопрос о кадастровой оценке земель касается земельных отношений, а не отношений, связанных с оценочной деятельностью.

Таким образом, нормативные правовые акты, касающиеся утверждения результатов кадастровой оценки земель, должны оспариваться в судах общей юрисдикции.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах Определения N 5-Г11-171. Аналогичная позиция высказывалась Верховным Судом РФ и ранее (см. Определения от 28.04.2010 N 53-Г10-9, от 19.12.2007 N 41-Г07-25, п. 7 раздела "Вопросы, возникающие из гражданских правоотношений" Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2008 года, утвержденного Постановлением Президиума ВС РФ от 28.05.2008).

Стоит отметить, что арбитражные суды по этому вопросу занимали аналогичную позицию, признавая, что споры об оспаривании нормативных правовых актов, утверждающих результаты государственной кадастровой оценки земель, не относятся к подведомственности арбитражных судов (Постановления Президиума ВАС РФ от 25.03.2008 N 9504/07 по делу N А72-7891/06-4/432, ФАС Дальневосточного округа от 22.06.2011 N Ф03-2721/2011 по делу N А73-1299/2011, от 12.05.2011 N Ф03-1585/2011 по делу N А59-4972/2010, ФАС Западно-Сибирского округа от 06.02.2012 по делу N А27-11555/2011, ФАС Поволжского округа от 29.09.2011 по делу N А57-14800/2010).

Однако в Постановлении Президиума ВАС РФ от 17.01.2012 N 10034/11 по делу N А12-16233/2010 в отношении сходной ситуации изложена иная правовая позиция. В этом судебном акте устанавливалось, что нормативный акт публичного органа об утверждении порядка расчета арендной платы за земельные участки, находящиеся в публичной собственности (что также определяется на основе кадастровой оценки земель), должен оспариваться в арбитражных судах, так как этот нормативный акт затрагивает права и законные интересы юридических лиц и граждан в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

В п. 5 Обзора (раздел "Судебная практика по административным делам") Верховный Суд РФ дал несколько важных разъяснений относительно привлечения лиц к административной ответственности за действия, нарушающие тишину и покой граждан.

В Обзоре указывается, что для привлечения лица к административной ответственности за такие действия уровень шума, обусловленный поведением людей, нарушением ими тишины и общественного спокойствия в жилых зданиях и на прилегающей территории, оценке и регламентации не подлежит. Данный вывод Верховный Суд РФ привел со ссылкой на Методические указания МУК 4.3.2194-07 "Контроль уровня шума на территории жилой застройки, в жилых и общественных зданиях и помещениях".

Таким образом, для привлечения лиц к административной ответственности по названному основанию достаточно показаний свидетелей о том, что из квартиры нарушителя доносились громкие звуки, нарушающие их покой и тишину.

Этот вывод Верховного Суда РФ основан на материалах надзорного производства N 88-АФ11-303.

Верховный Суд РФ разъяснил, что судам общей юрисдикции при назначении административного наказания в виде конфискации имущества, являющегося орудием совершения либо предметом административного правонарушения, следует учитывать правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в Постановлении от 25.04.2011 N 6-П "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 3.7 и части 2 статьи 8.28 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью "СтройКомплект".

В этом Постановлении указывается, что применение подобной меры административной ответственности к лицам, не являющимся собственниками такого имущества, возможно лишь в случае установления на законодательном уровне механизма обеспечения гарантий участия собственника данного имущества в производстве по делу об административном правонарушении, а также при условии, что будет доказан факт передачи имущества правонарушителю в целях осуществления противоправной деятельности.

В вопросе 1 Обзора (раздел "Разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике") отмечается, что такой механизм вопреки указаниям Конституционного Суда РФ не установлен.

Соответственно, при назначении данной меры административной ответственности судам общей юрисдикции надлежит проверять правовое основание, на котором правонарушитель владел названным имуществом.

Эти основания должны выясняться у правонарушителя и заноситься в протокол об административном правонарушении. Отсутствие в протоколе таких сведений является существенным недостатком протокола, что дает судье в соответствии с п. 4 ч. 1 ст. 29.4 КоАП РФ основание при подготовке дела об административном правонарушении к рассмотрению возвратить протокол и другие материалы дела в орган или должностному лицу, его составившим.

Верховный Суд РФ в ответе на вопрос 1 Обзора (раздел "Разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике") указал, что жилищно-строительные кооперативы вправе обращаться в суд с исками к лицам, самовольно перестраивающим (перепланирующим) жилые помещения.

Иная правовая позиция встречалась в практике судов общей юрисдикции (см., к примеру, Определение Московского городского суда от 24.06.2010 по делу N 33-18711).

В данной части Обзора поясняется, что ст. 29 ЖК РФ, предусматривающую, что с подобными исками могут обращаться в суд лишь специализированные органы, следует толковать в том смысле, что законодательство не запрещает иным лицам обращаться с такими исками.

Соответственно, собственники помещений в многоквартирном доме, объединения собственников помещений в многоквартирном доме (в том числе жилищно-строительные кооперативы), а также владельцы помещений, не являющиеся собственниками, вправе обращаться за защитой своих прав в порядке, предусмотренном ст. ст. 304 и 305 ГК РФ.

Вывод о том, что ст. 29 ЖК РФ не запрещает жилищно-строительным кооперативам обращаться с исками к лицам, осуществляющим самовольную перестройку (перепланировку) жилых помещений, поддерживается также в судебной практике (см., к примеру, Определение Московского городского суда от 06.12.2010 по делу N 33-37851).

В то же время данные лица не вправе обращаться в суд с установленными в ч. 5 ст. 29 ЖК РФ требованиями, которые может предъявлять только специализированный орган.

Напоминаем, что в названной норме Жилищного кодекса РФ указаны следующие иски:

• о продаже с публичных торгов жилого помещения — в отношении его собственника;
• о расторжении договора социального найма с возложением на собственника жилого помещения, являвшегося наймодателем по этому договору, обязанности по приведению такого жилого помещения в прежнее состояние — в отношении нанимателя данного жилого помещения по договору социального найма.

Похожий вывод уже встречался ранее в судебной практике (раздел "Возвращение искового заявления (заявления)", комментарий к п. 1 ч. 1 ст. 135 ГПК из Справки по результатам изучения практики применения районными судами Свердловской области процессуального законодательства на стадии принятия заявлений к производству, подготовленной судьей Свердловского областного суда Панкратовой Н.А. 03.09.2007). В указанном документе пояснялось, что в ст. 29 ЖК РФ регулируются два варианта обжалования произведенной перепланировки (переустройства):

• обращение собственника или нанимателя в суд с иском о сохранении жилого помещения в перепланированном или переустроенном состоянии;
• обращение органа, осуществляющего согласование, в суд с иском к собственнику о продаже жилого помещения с публичных торгов или к нанимателю о расторжении договора социального найма в случае, если собственник или наниматель не привели жилое помещение в прежнее состояние в срок и в порядке, которые установлены органом, осуществляющим согласование.

Верховный Суд РФ разъяснил, что споры по делам об отказе в государственной регистрации общественных организаций или об уклонении от регистрации, а также о вынесении им предупреждения либо о приостановлении их деятельности рассматриваются судом в порядке, регулируемом гл. 23 и 25 ГПК РФ, то есть в порядке судопроизводства по делам, возникающим из публичных правоотношений.

Эти разъяснения были даны в ответе на вопрос 2 Обзора (раздел "Разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике"), где указано, что такие споры должны разрешаться в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений, что обусловлено характером спорного правоотношения.

наверх